Красное и чёрное[часть 2] - Lilian kls

Рождество

— А теперь я хочу, чтобы вы объяснили мне, что произошло на самом деле, — Северус привёл мальчишек в свой кабинет и закрыл за ними дверь.

— Пап, ты хромаешь, что у тебя с ногой? Ты ранен? — искренне взволнованно проговорил Гарри. При этом мальчишка был рад перевести тему.

Северус взглянул на свою ногу и тотчас же спрятал её под мантией.

— Это не важно. Я, кажется, задал вопрос.

Драко прочистил горло.

— Всё на самом деле было так, как сказала Грейнджер. С одним только исключением, — Драко изумлённо посмотрел на Гарри, — я не понимаю, почему она не сказала настоящую причину своего пребывания в туалете.

Гарри локтем пихнул Драко в бок.

— Она обиделась на… одного нашего знакомого и не пошла на ужин, а Парвати сказала мне, что Гермиона заперлась в туалете. А когда профессор Квиррелл закричал про тролля, я подумал, что Гермиона может быть в опасности…

— Так почему, глупый ребёнок, ты не сказал об этом никому из взрослых?

Гарри пожал плечами.

— Ну а Вы, мистер Малфой? Почему пошли на поводу у гриффиндорца и не наставили его на путь истинный?

— Крёстный, я думал, что тролль в подземелье, и мы с Гарри успеем позвать Гермиону…

Северус устало потёр переносицу.

— Ладно, что с вами ещё делать…

Прошло ещё два месяца.

Январь. Самый холодный месяц в году. В этот новый год во дворе их дома выпал настоящий пушистый и белый как соль снег. Гарри выглянул из окна. Мирный деревенский пейзаж, освещённый почти полной луной, деревья, покрытые серебристым снегом, и запах с кухни, такой домашний… Мама напекла пирогов. Она почему — то всегда седьмого января печёт пироги и накрывает праздничный стол. Гарри всё не мог понять, что там, в другой стране, где почти десять лет жила его мама существует ещё одно, второе Рождество. И мальчик радовался подаркам! В этом году на второе Рождество они пригласили Рона и Драко. Мальчики чуть не подрались за место под ёлкой. Ведь они тоже не знали, что существует ещё одно Рождество, и они могут получить ещё подарков. «Как везёт Гарри», — не сговариваясь подумали Рон и Драко, разворачивая свои второрождественские подарки.

Отец ворчит каждый раз: «К чему так баловать мальчишку?» Но тогда мама нежно обнимает папу и шепчет ему на ухо какие — то слова, после которых он замолкает и больше ничего не имеет против второго Рождества.

Гарри радовался, отсчитывая уже третье счастливое Рождество в своей жизни. Вечером у них в доме собрались друзья. Ремус Люпин, Сириус Блэк и Мартин Стивенс с невестой. Андромеда Тонкс, узнав от Сириуса, что Снейп её кузен, впервые посетила дом Снейпов вместе с мужем и дочерью Нимфадорой. Миссис Лонгботтом привела Невилла, и мальчики, разделившись по двое, устроили войнушку на втором этаже.

Когда гости, уже немного усталые, расселись в гостиной и начали долгий разговор ни о чём, Римус попытался откланяться, но Любовь не отпустила его. Он вышел во двор и она, сжав в изящных пальчиках руку мужа, поцеловала его в щёку и отправилась за старым другом.

— Рем, что с тобой?

— Всё в порядке. Просто… — Люпин с тоской посмотрел на неполный лунный диск, привалившись к столбу веранды.

Любовь, проследив за его взглядом, прикусила губу.

— Прости, я знаю, тебе, должно быть нелегко. Столько лет… — неуверенно говорит она.

— Да, Любовь, — он пожимает плечами. — Каждый раз, когда я вижу вот такую луну, я содрогаюсь. Вот и сейчас, я знаю, что это ещё не полнолуние, но боюсь. Боюсь за тебя. За всех вас.

— Я знаю. Ремус, ты не должен жить в вечном страхе. Северус варит тебе зелье. Теперь ты совсем не опасен. Нужно прекратить бояться луны. Вот Бродяга, он — анимаг, и он не пугается своих превращений…

— Да, ты права, но каждый раз я боюсь того, что лекарство не подействует — он помолчал. — Я знаю одно: я умру, если однажды убью или заражу человека.

— Рем, — Любовь обняла своего старого друга, — я понимаю тебя. Очень хорошо понимаю.

— Знаешь, ты вторая в этом мире, кто понимал и поддерживал меня.

— Да? А кто же был первым?

— Лили Эванс. Родная мама Гарри. Мы были очень дружны когда — то. Она была единственной, кто помог мне, когда другие от меня отвернулись.

Любовь загадочно улыбнулась.

— Они не отворачивались от тебя, Рем. Они просто испугались. Прости их.

Римус удивлённо посмотрел на женщину, сжимающую его руку.

— Откуда ты знаешь?

— Это я, Ремус. Я вернулась к вам. Мне всего лишь дали другую оболочку.

— Лили?

Любовь кивнула. Люпин порывисто обнял своего доброго друга.

— Лили… Это невероятно! Прости меня…

— За что? — усмехнулась она.

— Я не взял на себя вашу тайну, я не доказал, что достоин сохранить её. Если бы я…

— Шшш… — Любовь прижала палец к его губам. — Ты ни в чём не виноват. Почему все, кто узнаёт, что я — это я, сразу начинают просить у меня прощения? — рассмеялась она.

Ремус тоже улыбнулся.

— Просто мы, наверное, давно об этом мечтали…

Когда закончились каникулы, и Гарри вернулся в школу, его ждала записка от директора Дамблдора, который просил того к нему зайти.

Гриффиндорец хотел спросить совета отца, но, не найдя того в лаборатории, решил пойти к директору. Ну не съест же его добродушный на вид старик.

Гарри подошёл к горгулье и назвал пароль, указанный в записке.

— Лимонные дольки.

Когда статуя отпрыгнула, мальчик прошёл по винтовой лестнице в кабинет директора.

Дамблдор пил сладкий чай и не сразу заметил присутствующего в его кабинете мальчика. Гарри пару раз кашлянул и директор, улыбаясь, посмотрел на него сквозь свои очки — половинки.

— Вы вызывали меня, директор?

Дамблдор потряс бородой, словно услышав в тоненьком голоске мальчишки тон Мастера Зелий.

— Да, Гарри, я приглашал тебя. Проходи. Садись. Хочешь чаю?

— Спасибо, не отказался бы, — Гарри потёр замёрзшими руками щёки. Мороз на улице стоял небывалый.

Директор улыбнулся, сверкнув глазами, взмахнул палочкой, и перед Гарри появилась чашка ароматного чая, а в камине вспыхнул огонь. Гриффиндорец обхватил чашку обеими руками, пытаясь согреться, но не притронулся к питью.

Мальчик молчал, ожидая, что ему скажет директор. Дамблдор спустился со своего «трона» и присел рядом с Гарри на диван.

— Это очень странная история, Гарри.

— О чём Вы? — удивился подросток.

— Я о твоём рождении, — понизив голос, продолжал директор. — Я был очень удивлён, что ты на самом деле сын Северуса Снейпа. Твои родители… Я имею в виду Джеймса и Лили, я думал, они любили друг друга. Не могу ничего утверждать, но мне, как и многим другим, кажется странным то, что твой отец — Северус. Я боюсь обмана.

— Но Джеймс Поттер мне не отец! — возмутился Гарри. — Мой папа — Северус Снейп, и это правда! И они с мамой любили друг друга.

— Знаешь, прежде чем твой отец, я имею в виду Джеймса Поттера, погиб, он оставил мне одну вещицу. И просил отдать её тебе, когда ты подрастёшь. Даже если ты не был его родным сыном, он любил тебя, как родного.

— Даже если он меня и любил, — сказал Гарри непроницаемым голосом, — он не защитил меня от Волдеморта. Не защитил ни меня, ни маму.

— Ах, малыш… — Дамблдор померцал глазами, — он не смог. Волдеморт был сильнее его.

— Хорошо, — Гарри смутился, — это я понимаю, но почему Вы, профессор, отправили меня жить к Дурслям? Потому что, по — вашему, я не заслужил лучшей семьи? Сейчас, я знаю, все меня любят. Если Вы не знали, кто мой папа, то у меня есть ещё много родных, которые с удовольствием бы позаботились обо мне!

— Неужели тебе так плохо жилось с родной тётей? — удивился Дамблдор.

— Плохо? — Гарри отставил остывший чай. — Я был им не нужен. Они не считали меня родным. Как Вы думаете, как мне было с ними?

— Прости меня, Гарри, — Дамблдор прикрыл глаза ладонями. — Прости, если сможешь. Я признаю, малыш. Я виноват.

Гарри изумлённо увидел, как по щекам старика текут слёзы.

— Профессор, профессор! Не стоит! — Гарри стал поспешно успокаивать старика. — Я совсем не держу на Вас зла!

— Я не знал, Гарри, клянусь тебе! — сказал старик, вытирая слёзы.

— Не стоит, профессор, — сказал Гарри, чувствуя себя до глубины души виноватым.

Директор грустно улыбнулся.

— Прости старика… Я ошибся…

— А что Вы говорили про какую — то вещицу? — Гарри был рад возможности перевести тему.

— Да — да, Гарри, — директор призвал из шкафа какой — то свёрток и протянул мальчику. — Это теперь твоё. Используй эту вещь с умом.

Гриффиндорец недоверчиво посмотрел на свёрток, но любопытство и жадность вместе взяли верх, и мальчишка ахнул, развернув его.

— Что это, профессор?

— Это, мой дорогой мальчик, мантия — невидимка. Надень её и подойди к зеркалу.